Шоу Ирвин - Задумчивая, Мило Оживленная
Ирвин Шоу
Задумчивая, мило оживленная
Зазвонил телефон, и мисс Дрэйк сняла трубку. Мисс Дрэйк - это моя
секретарша. Я получил ее под рождество, когда был произведен в младшие
компаньоны фирмы "Роналдсон, Роналдсон, Джонс и Маллер". Ее стол стоит в
моем кабинете. И хотя кабинет у меня всего девять футов на восемь и в нем
даже нет окна, присутствие мисс Дрэйк означает, что я делаю успехи в
жизни, и я время от времени ловлю себя на том, что смотрю на нее с
гордостью и с некоторым самодовольством, как яхтсмен на первый приз,
завоеванный в больших гонках.
- Мистер Ройал, это вас, - сказала мисс Дрэйк, - какая-то мисс Хант. -
Когда меня спрашивает по телефону женщина, даже если это моя собственная
жена, в голосе мисс Дрэйк появляются игривые интонации, полубранчливые и
полуснисходительные.
Какая-то мисс Хант.
На мгновение я подумал о последствиях и заколебался.
Мисс Дрэйк ждала. Она в конторе недавно, и для нее Кэрол Хант - всего
лишь какая-то мисс Хант, которая звонит мне по телефону. Она еще слабо
освоилась в нашей конторе, и не все сплетни успели до нее дойти. А может
быть, сама сплетня так устарела, что даже самые болтливые и злоязыкие из
секретарш забыли о ней или так ее обсосали, что, извлекают на свет божий
не раньше, чем исчерпают весь остальной запас. Что ж удивительного, ведь
прошло уже почти два года...
У боли свои законы, и те, кто утверждает, что человечество только и
делает, что стремится избежать боли, сами не знают, что говорят.
- Сказать ей, что вы заняты? - спросила мисс Дрэйк, готовая опустить
трубку на рычаг.
Таких секретарш, как мисс Дрэйк, надо время от времени увольнять, а то
они слишком много думают за своих нанимателей.
- Нет. Я подойду, - сказал я, надеясь, что физиономия моя сохранила при
этом обычное, будничное, деловое выражение.
Мисс Дрэйк нажала переключатель, я взял трубку и после двух лет впервые
услышал голос Кэрол:
- Питер, ты не против, что я тебе позвонила?
- Нет, - сказал я.
Что бы я ни чувствовал, слово "против" сюда никак не подходило.
- Я уже несколько недель никак не могу решиться тебе позвонить и все
откладываю, а сегодня последний день, и я обязательно должна с тобой
поговорить. - Голос у нее был все тот же, низкий, хорошо поставленный,
мелодичный и чувственный, и я развернулся в кресле так, чтобы мисс Дрэйк
не видела моего лица. Закрыв глаза, я слушал ее голос, и два призрачных,
потерянных, принесших много боли года угрожающе отодвинулись и растаяли
вдали. Мне снова звонила Карол Хант, звонила сказать, что будет ждать меня
в баре, напротив ее дома, на Второй авеню, звонила напомнить, что в
субботу нас ждут к обеду в Вестпорте, звонила повторить, что она меня
любит...
- Я уезжаю, Питер, сегодня, - продолжал доноситься голос, и сквозь его
взрослую серьезность пробивались солнечные лучики детства, от которых
когда-то у меня замирало сердце, - и если для тебя это не очень
обременительно, я бы рада была тебя повидать. Хотя бы на несколько минут.
Мне надо тебе кое-что рассказать.
- Уезжаешь? - Что ей тут надо, этой мисс Дрэйк? - А куда?
- Я еду домой, Питер, - сказала Кэрол.
- Домой? - задал я идиотский вопрос. Я почему-то привык считать, что
Нью-Йорк - ее единственный дом.
- В Сан-Франциско, - сказала она. - Поезд отходит в три тридцать.
Я взглянул на часы на моем столе. Было одиннадцать пятнадцать.
- Есть предложение, - сказал я. - Пойдем куда-нибудь пообедаем, -
произнося это, я уже знал, что ничего не скажу Дорис. Человек имеет право
соврать
