Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Эллин Стенли - Домашний Спектакль


detective Стенли Эллин Домашний спектакль ru Сергей Любшин doc2fb 2005-07-13 AF9FDBF1-76B2-4979-8D60-3DF17C0E253F 2 Стенли ЭЛЛИН
ДОМАШНИЙ СПЕКТАКЛЬ
— ТЕПЕРЬ УЖЕ БЛИЗКО, — сказал голос.
Он летел. В каменно-холодную тьму, вверх ногами, а руки раскинуты в этой позе он и упал. Если бы только знать, что там, внизу, и приготовиться, будет не страшно.

А так он всего лишь летящий в яму жалкий трус: разум страшится встречи с неизбежным, в то время как беспомощное тело к нему приближается.
— Хорошо, — услышал он издалека, будто кто-то спокойно и весело говорил с ним из глубины. — Очень хорошо.
Он открыл глаза. Яркий свет неожиданно больно ослепил его; прищурившись, он увидел стоящих вокруг людей и сквозь молочную пелену взгляды, устремленные на него. Он лежал на спине и, услышав шелест подложенных подушек, вдруг понял, что находится на хорошо знакомом диване.

Пелена уже рассеивалась, а с ней и страх. Все тот же старый дом в Ньяке, та же гостиная, тот же Утрилло на стене, та же люстра над головой. “ВСЕ ТО ЖЕ САМОЕ, — с горечью подумал он, — даже лица”.
Ханна со слезами на глазах — пускает их, как воду из крана; она так сжала его пальцы, что они онемели. Материнский инстинкт у нее, несомненно, развит, но вымещается-то все на нем... Эйбл Рот с сигарой во рту (даже в такую минуту — с дымящейся сигарой!) и беспокойством во взоре.

Эйбл — это был его первый успешный спектакль за пять лет беспокоился о своем капитале... И чета Тэйеров, Бен и Гарриет, с плебейскими манерами... И Джейк Холл...

И Томми Мак-гоуэн... Все старые знакомые, знакомые до отвращения.
Но был и один незнакомец. Невысокий плотный мужчина, замечательно лысый, а клочки седоватых волос лишь слегка оттеняли его сияющий череп. С интересом взирая на Майлса, он машинально тер лысину и добродушно кивал.
— Как вы себя сейчас чувствуете? — спросил он.
— Не знаю, — ответил Майлс. Он вырвал у Ханны руку, осторожно попытался принять сидячее положение, но острая боль, как раскаленная добела игла, пронзила ему ребра. Сквозь всхлипы Ханны Майлс почувствовал глубоко внутри пальцы незнакомца: уверенные движения ослабляли боль, она таяла, как весенний снег.
— Вот видите? — сказал мужчина. — Ничего страшного. Ничего.
С помощью ног Майлс сел, сделал глубокий вдох, потом еще один.
— Что-то с сердцем, — сказал он. — Такая боль...
— Нет, нет, — ответил мужчина. — Знаю, что вы думаете, но, поверьте мне, дело не в этом. — И затем, словно давая отгадку, добавил:
— Я доктор Маас. Доктор Виктор Маас.
— Просто чудо, дорогой, — сдерживая дыхание, вклинилась Ханна, что доктор Маас тебя нашел и принес сюда. Он просто ангел. Если бы не он...
Майлс взглянул на нее, потом на других — все стояли и внимательно на него смотрели.
— Ну, — спросил он, — так что со мной ВСЕ-ТАКИ было? Что? Сердце?
Удар? Потеря памяти? Ради Бога, я ведь не ребенок, не надо играть.
Эйбл Рот передвинул сигару из левого угла рта в правый.
— По-моему, справедливо, а доктор? Человек провел четверть часа на холоде, так имеет он право узнать, что с ним? Может, устроить ему сейчас обследование, измерить давление и все такое?

Всем нам спокойнее станет.
Майлс почувствовал облегчение, но ему стало еще легче, когда он вспомнил, что припас для Эйбла Рота.
— Может, и станет, Эйбл, — сказал он. — Особенно если продать все билеты на шестнадцать недель вперед и повесить табличку “сидячих мест нет”. Нашел золотую жилу и черпаешь из нее восемь вечеров в неделю, пока я еще могу махать лопатой.
Эйбл покраснел.
— Ну, знаешь, Майлс, — обиделся он, — то, что ты говори





Содержание раздела