Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Энтони Эвелин - Алая Нить


ЭВЕЛИН ЭНТОНИ
АЛАЯ НИТЬ
Глава 1
В костеле было темно и прохладно. Пахло ладаном и воском; кругом стояли статуи: Дева Мария с младенцем Христом на руках, святые в экстазе. Изображения были раскрашены и позолочены, стекляшки, имитирующие драгоценные украшения, поблескивали в тусклом свете.

Рисуя в воображении день свадьбы, Анжела и представить себе не могла, что она произойдет в таком месте.
Они прошли мимо алтаря, держась за руки, почтительно замедлив шаги возле фигуры Спасителя, поникшего на кресте.
— Подожди здесь, дорогая, — сказал он. — Пойду поищу священника.
Она уселась на шаткий стул. Скамей в храме не было.
Какаято женщина, ползая на коленях, натирала пол.
* * *
Они съехали на автомобиле с крутого холма по узкой, изъезженной грунтовой дорожке. Деревня лепилась к склону, будто выросла прямо из скалы.

Они оставили джип на крошечной площади, потом он взял ее за руку и повел по вымощенным булыжником улочкам, чтобы показать, где родился его дед. Домишко бедный и убогий, с крошечными окошками и такой низкой дверью, что человек нормального роста не мог войти в нее не пригибаясь.

В маленьких горшочках и в трещинах стен Цвели кровавокрасные герани. В верхнем окне вяло шевелилось мокрое белье.
Жара застилала глаза, воздух, который они вдыхали, был насыщен красной сицилийской пылью.
— Его тоже звали Стефано, — сказал он ей. — Так мы назовем нашего сына. Пойдем в костел.
Женщина кончила натирать пол. Она выпрямилась, потирая спину, чтобы облегчить застарелую боль, обернулась и какойто миг смотрела прямо на Анжелу. Ее лицо было морщинистым и блеклым, как старая географическая карта.

И без всякого выражения. Она подхватила ведро с мастикой, запихнула туда тряпки, потом с трудом опустилась перед алтарем на одно колено и перекрестилась свободной рукой. Интересно, подумала Анжела нашел ли Стивен священника.

Старуха вышла, и Анжела услышала, как закрылась дверь. Надо помолиться, подумала вдруг девушка. Даже в этом чужом месте с его приторнотяжелыми запахами и гаснущими свечами она должна вспомнить, чему ее когдато учили, и помолиться о Божьем благословении в день свадьбы.
Как это не похоже на то, что она рисовала в своем воображении! Церковь дома, в Суссексе, где мать постоянно помогала расставлять цветы, а отец раз в месяц прилежно читал главу из Библии.

Викарий, который крестил ее, венчал бы ее с какимнибудь безликим юнцом, позади них лентой вились бы подружки, а скамьи были бы заполнены друзьями и родственниками в аккуратных костюмах и в шляпках с цветами. Военных среди них не было, потому что все это рисовалось ей до того, как началась война и их жизнь так изменилась.

Теперь ее брат не может быть шафером, его нет в живых, он погиб во время воздушного налета на Германию в 1942 году. А она выучилась на медсестру и уехала в дальние края, а многие молодые люди погибли.

Она не встала на колени; закрыв глаза, она попыталась мысленно произнести какуюнибудь молитву. Это оказалось нелегко. Все нужные слова вылетели из головы.

Я люблю его, пожалуйста, Боже, пусть мы будем счастливы.
* * *
Священник — с широкой лысиной на макушке, в пыльной и грязной сутане — поднял глаза на капитана американской армии и медленно спросил:
— Зачем вы явились? У нас теперь спокойно. Вы нам не нужны.
— Я приехал не за этим, — был ответ. — Я по личному делу, падре.
— Вы приехали, чтобы привести за собой людей, проливающих кровь, — сказал священник. Он был в очках; теперь он снял их и протирал рукавом. — Для Фалькони здесь ничего нет, — сказал он. — Н





Содержание раздела