Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Юнгер Эрнст - Гелиополь (Ретроспектива Города)


ЭРНСТ ЮНГЕР
ГЕЛИОПОЛЬ
Ретроспектива города
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ С ГЕСПЕРИД
В каюте было темно, ощущалась небольшая качка, пол слегка подрагивал,
как при легком землетрясении. В глазах рябило от игры света и линий.
Вспыхивая и мигая, рассыпались серебристые точки и, падая, как бы на
ощупь, опять находили друг друга, собираясь в морскую волну. Радужные
светящиеся круги растягивались в воздухе и меркли, затухая и внезапно
исчезая, подобно зеленым молниям, проглоченным тьмой, чтобы тут же
взметнуться вновь светящимся фейерверком. Волны катили и катили,
равномерно сменяя друг друга. Они складывались в узоры, то четкие и ясные
в своем рисунке, то путаные и размытые, когда гребень и впадина сходились,
сливаясь воедино. Движение воды и света непрерывно рождало все новые и
новые формы. Одни фигуры сменяли другие, как будто по морю то скатывали,
то раскатывали огромный ковер. Постоянно изменяясь и никогда не
повторяясь, они все же были схожи в одном, напоминая шифр, открывающий
таинственные кладовые, и, как мелодия увертюры, все время варьировались в
своей загадочной игре, убаюкивая и усыпляя чувства. Легкий шум пенящихся
валов словно отбивал такт, вызывая в памяти грохот далекого прибоя и ритм
волн, разбивающихся с шипением о скалистые берега. Блестела рыбья чешуя,
чайки крылом прорезали соленый воздух, сжимали и разжи-
мали свой зонтик медузы, колыхались на ветру веера кокосовых пальм.
Жемчужные раковины открывались навстречу свету. В пучинах морских вод
струились, извиваясь, коричневые и зеленые водоросли, шевелились пурпурные
гривы конских актиний. Мелкий зернистый песок курился струйками на дюнах.
Наконец разрозненные впечатления сложились в стройную картину: по
морской поверхности медленно скользило парусное судно. Это был клипер с
зелеными парусами, только опрокинутый и стоявший на воде на мачтах, и
волны барашками, словно облака, пенились вокруг киля. Луций следил
взглядом за его плавным скольжением. Он любил эти четверть часа
искусственной темноты, продлевавшей ночь. Еще ребенком лежал он так у себя
в детской, с плотно завешенными окнами. Родителям и его воспитателям это
не нравилось; они хотели привить ему жизнедеятельный дух родовитых замков,
где по утрам раздавались звуки трубы, возвещая подъем. Но на поверку
оказалось, что склонность к замкнутости и мечтательности не повредила ему.
Он был одним из тех, кто поздно встает, но неизменно является вовремя.
Работа всегда давалась ему чуть легче и протекала с наименьшими затратами,
словно он действовал вблизи центра, где путь пробега куда короче.
Склонность к уединению, молчаливому вниманию и созерцанию в глуши ли
лесов, на берегу ли моря, на горных вершинах или под южными небесами,
доставшаяся ему по наследству, скорее придавала ему особые силы, хотя и
навевала отчасти меланхолию. Так длилось до середины жизненного пути, до
его сорокалетия.
Зеленый парусник исчез из поля зрения, зато появился, и тоже в
перевернутом виде, красный
танкер - устаревшая модель с островов. Они приближались к гавани, суда
попадались все чаще. Иллюминатор проглатывал их, как щель в
камере-обскуре, заставляя переворачиваться. Луций наслаждался этой
картиной, словно находился в кунсткамере, где наблюдал, забавляясь,
движущуюся модель космоса.
Вода в бассейне энергиона была подогретой. Планктон в нем был еще
жив, и его свечение лишь увеличивало степень подогрева. Всплески воды
вспыхивали бликами, ударяясь о кафельную стенку; казалось, и само тело
погрузилось





Содержание раздела