Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Юрсенар Маргерит - Человек, Который Любил Нереид


Маргерит Юрсенар
Человек, который любил нереид
Босой, потный от жары, пропахший рыбой, он стоял в пыли под тонким
тентом маленького кафе, где несколько посетителей упали без сил на стулья
в тщетной надежде защититься от мучительных лучей.
Его старые рыжие брюки едва доходили до лодыжек, а заостренная
косточка, край пятки, длинные, мозолистые, все ободранные подошвы, гибкие
чувствительные пальцы принадлежали тому сорту умных ног, привычных ко
всяким сношениям с воздухом и землей, закаленных в столкновениях с
неровностями камней, которые еще немного предохраняют в средиземноморской
стране одетого человека от свободной непринужденности человека обнаженного.
Проворные ноги, такие разные - опоры неловкие и тяжелые, заточенные в
туфли Севера:
Бледная голубизна его рубашки гармонировала с тонами неба,
обесцвеченного летним светом, его плечи и лопатки сквозь порванную ткань
смотрелись как тонкие скалы, а немного продолговатые уши обрамляли голову
наподобие ручек амфоры. Несомненные остатки красоты еще проступали на
изможденном, но свободном лице, как разбитая античная статуя возвышалась
бы над бесплодной землей. Глаза больного зверя без недоверия прятались под
длинными ресницами мула. Правая рука его была напряжена в жесте
архаических идолов, которые будто требуют от посетителей музеев милостыни
любования. Из большого рта с ярко белыми зубами доносилось невнятное
блеяние:
Он глухонемой?
Он не глухой.
Жан Деметриадис, владелец крупных мыловаренных заводов, воспользовался
моментом, чтобы уронить драхму на гладкую плитку, когда мутный взгляд
идиота обратился в сторону моря. Легкий звон, наполовину приглушенный
тонким слоем песка, не ускользнул от слуха нищего. Он жадно схватил
маленький кусочек белого металла и немедленно принял свое обычное
задумчивое и жалкое положение чайки на набережной.
Он не глухой, - повторил Деметриадис, ставя перед собой чашку,
наполовину заполненную маслянистым черным осадком. - Его речь и дух
оказались в таких обстоятельствах, что даже я - разумный, богатый человек
- склонен ему завидовать. Слишком часто на своем пути я нахожу лишь скуку
и пустоту. Это Панегиотис (так он сам себя называет), он стал немым в 18
лет, когда встретил обнаженных нереид.
Робкая улыбка показалась на губах Панегиотиса, услышавшего свое имя.
Казалось, он не понял смысла слов этого важного человека, в котором смутно
почувствовал покровителя, но его привлек тон, каким они были произнесены.
Счастливый тем, что говорят о нем, и надеясь на новое подаяние, он
незаметно протянул руку боязливым движением собаки, которая царапает
колено хозяина, чтобы тот не забыл ее покормить.
Это сын одного из самых зажиточных крестьян нашей деревни, - продолжал
Деметриадис, - и если смотреть не с нашей точки зрения, эти люди
действительно богаты. Его родители владеют полями и не знают, что с ними
делать. У них большой добротный дом, фруктовый сад, огромный огород,
будильник на кухне, светильник перед иконостасом, - все, что нужно для
жизни. Редкий молодой грек имеет кусок хлеба и обеспечен на всю жизнь так,
как Панегиотис. Перед ним была проторенная дорога - пыльная, вымощенная
булыжником, однообразная греческая дорога с поющими кузнечиками и
остановками у каждой таверны. Панегиотис помогал старухам сбивать плоды с
оливковых деревьев, следил за упаковкой ящиков с виноградом и взвешиванием
кулей шерсти. В спорах с покупателями табака он ловко поддерживал отца,
поднимая цену до желаемой. Он был помолвлен с дочерью вет





Содержание раздела